Сказ о том, как великий княз Никитов со товарищи вече экономистов посещал

[zastenki-inkvizicii]

Ниже идет рассказ о том, как наш горячо любимый ректор заглянул на заседание экономического парламента.



В заповедные лета то было, но память об сием событии ещё не скоро изгладится из помыслов наших.



Сказывал нам великий князь мудрые слова и внимали мы ему с уважением подобающим, слушая с усердием превеликим.



А сказывал он нам следующее: «Ой вы добры молодцы да красны девицы, давно прослышал я о вече вашем экономическом, да и решил я поглядеть на него самолично. Вы поведайте мне, князю вашему, да воеводе моему, да остальным моим дружинникам, без утайки кто вы есть такие, да какие деяния совершаете, да что ещё совершить хотите?». И говаривал он так время не долгое, но и не малое. Во конце слова своего приветственного он заметил нам: «Вижу я, что множество вас тут собралось изрядное, но не сошелся на вас клином весь белый свет. Памятуйте же, что в Первопрестольной дружина МИЭМПовская о восьми тысячах студентов, а на дальних наших заставах ещё народу наберется поболее. Да не завладеет помыслами вашими гордыня великая, да не отделяйтесь же от прочего люду студенческого!».



Заверша же речь свою приветственну, передал князь слово собравшимся. Да держала слово первой красна девица Дарья, коя головой вече нашего является, да подсобила ей красна девица Наталья.



Спорно вышло у них княжеской дружине яство заморское, лапшой называемое, на уши вешать. После слово дадено было добру Молодцу Роме, кто в вече нашем вопросами преумножения мудрости ведает. Сказавал он о том, что мудры многие студенты наши, да о том, как иные ездили в славный Петров град мудростью своей щеголять, да о том, что таких мудрых иу нас в институте множество превеликое, да о том, что у них перспективы великие. Так же молвил он слово мудрое о том, что не грех дружине МИЭМПовсекой дружить с другими дружинами, да о том, что дружинники наши любят игрища разные и не прочь совсем сами их проводить да других зазывать.



Князь же наш слова наших людей слушая преисполнился радости осторожной да и сказал нам: «Вижу я, что полны вы решимости проявить себя яко люди мудрые, достойные да совестливые. Радует меня почин ваш великий, а особливо порадуюсь, коли слова ваши ладные добрыми делами обернутся. Посему дам вам я советов несколько мудрых. Перво дело для вас – миссию свою осознать, опосля миссии надобно видение да стратегию продумать да и сделать, да и реализовать с наибольшей точностью». Подивились мы словам его умным (иные сказывали, что то мудрость заморская, князем нашем в англицкой земле познанная). А увидя задумчивость нашу пояснил нам, неразумным, князь что надобно нам понять кто мы есть, да кто мы будем, да каким образом будем почины свои благие в дело правое обращать. Во конце речи своей прощальной княже нам посоветовал роток на шибко крупный кусок не разевать, а лучше сделать малое да добро, чем большое да худо. Благословил нас князь да и был таков – ускакал по делам своим княжеским.



Как князь вышел из палаты, так слово взял воевода княжеский Адельфинский. Да спросил с нас воевода по всей строгости. Проявил он изрядный ум свой изрядный да осведомленность в делах наших скорбных немалую. Просил он нас настоятельно с деканатом работать теснее, заверял, что люди там сидят добрые да отзывчивые (что мы, по правде сказать, и без него знали прекрасно). Заметил он, что летопись своих деяний нам писать было бы не худо, да с заставами дальними общаться наказывал. Особливо нам он советовал дружбу завесть с заставой рязанской. Сказывал, что застава это едва ли не крепче московской будет, да то, что люд тамошний умен да честен и что от общения взаимного извлечем мы выгоду изрядную.



Наконец слово дали Балашовой Марии Владимировне, знатной боярыне, да голове рати экономической в заставе московской. Пожелала она нам успехов, благословила, да и отпустила с миром. Мы же ей да воеводе Адельфинскому поклонились да и разошлись по делам своим.